давно пора

Где клятвы, данные природе,
Хранить с огнем души нетленность братских уз?

В итоге сегодня я посадил себя за работу. То есть не писать фанфик, как обычно, а действительно делать кое-что если не общественно полезное, то для себя полезное совершенно точно.
Сегодня у меня Жуковский (и я так понял, завтра тоже будет), хотя могло быть и лучше (я ведь скачаааал себе "Дворянское гнездо", ну!), но я не могу сказать, что Жуковский меня не устраивает.

Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать —
И обессиленно безмолвствует искусство?..

@музыка: Lady Gaga - Edge of Glory в голове

@темы: школоло, стихи

---

Нет, я понимаю, что у меня в принципе этика вместо логики, но это уже перебор.
(про ">D")

Валерий
а что означает этот смайл?
злостный ржач?
rofl

Полина
не слишком злостный, но походу да xD
я чувствую, что сказал что-то нелогичное

Валерий


*фейспалм* Я прямо-таки почувствовал женскую логику или что там... Женская логика ведь отсутствие логики? ВЕРНИТЕ МНЕ МОЮ ЭТИКУ НЕМЕДЛЕННО.

@темы: no me gusta, blahblah

---

Читаю Тургенева @ ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА.

Не, серьезно, что может быть лучше Тургенева? Это я вот "Вешние воды" качнул и наслаждаюсь. Ну, вы помните мои впечатления от "Отцов и детей" (вообще самая моя любимая книга, наверное) и "Накануне", когда я тут ходил с радугой во все поля, так вот, эта повесть тоже шикарна. Алсо, еще с того момента, как я прошлым летом первый раз прочитал "Отцов и детей", я понял сразу, что Тургенев ЗНАЛ. В известном смысле. Тургенев точно ЗНАЛ и спасибо ему за это (кривая отсылка к Центру в этот раз, да и фиг с ней), сколько слэша, а, скоооолько слээээша~ Такого... прикрытого, чтобы порадовать мою голодную до изящества душонку. Аааааыыыыыы.
Правильно я делаю, что время от времени возвращаюсь к Тургеневу, разбавляя им все, что читаю.
Но спать я тоже хочу. Так что не знаю, что теперь делать Q_Q

@музыка: Asian kung-fu generation - Haruka Kanata

@темы: книги, я вижу разноцветных гусей

---

"Ходят слухи, что образ Андрея Болконского был списан с Гуфа". (с) Архипов, школа, сегодня.

Шел второй день того, как я не появляюсь в твиттере...
Мыслей в голове теперь гибнет еще больше, а попытка родить что-то сегодня не увенчалась успехом. Едем дальше.

@темы: школоло, 40 килограмм хурмы, слит по прибытию

---

хорошо, вся balaclava тут не в тему

It's more a question of feeling than it is the question of fun.

И хрен знает, как ее понимать, после того, что творится, начиная с моего Дня рождения (а на самом деле даже пораньше, ок), если сравнить с тем, что на меня накатило после прочтения.

@музыка: Arctic Monkeys - Balaclava

@настроение: обдолбанное

@темы: 40 килограмм хурмы, total distress, teh drama

---

это самое чувственное, что мне когда-либо дарили

Потому что мои эмоции и твои эмоции, которые у тебя были, когда ты это писала, становятся чем-то единым, когда я читаю каждое слово. Спасибо огромное, мой любимый и незаменимый брат.

06.09.2011 в 22:53

Пишет  China-kun:

Угадайте-ка, блин, кто, спустя более, чем неделю дорвался и закончил фик.
Брат, я как всегда! ЭСТОНСКАЯ КРОВЬ
Посвящается  Desolate Pierre, прекраснейшему человеку, без которого жизнь моя была бы НИ РАЗУ не такой радостной, разговоры с которым одно из самого ценного в этой жизни, и который по-просту ОБАЛДЕННЫЙ БРАТ, и я это уже говорил, но тут скажу еще раз вкратце, потому что слоупок и дарю тебе фанфик. Я тебя очень и очень люблю за все *З*З*З*З*

Название: Эмоции.
Фендом: X-men: First Class.
Пейринг: Алекс Саммерс/Шон Кэссиди.
Размер: 1406.
Посвящение:  Desolate Pierre <З
Примечание: Если честно, нечто потонувшее в туманности и неясности, почти лишенное смысла Q_Q Но боже, это все, что я могу

Искорки сладостного, манящего сумасшествия и буйной радости. Чего-то молодого, открытого, заискивающего, зовущего. Чрезвычайно любимого памятью, желанного снова и снова. Все, что так любилось. Треск бенгальского огня, мягкое марево над солеными зелено-голубыми волнами, или ледяное пиво в глотке, или запах сквозняка, выметающего из штор пыль, а может быть удары адреналина в шею и живот, медный привкус крови с пальца, извергающийся изнутри смех, ощущение вороха, букета планов на эту ночь, на эту неделю, на эту гребаную жизнь, которую удастся, конечно же удастся прожить, как никому и не снилось, прожить обалденно, ярко, феерически, невыносимо прекрасно.
Когда проходит первая, самая лакомая эйфория, ему хочется, чтобы все нераскрытые флеры и отражения скорее унеслись прочь подрагивающим и гремящим поездом. Чтобы вернуться как можно внезапнее и резче, накатить гигантской и упругой, испещренной светлыми прожилками волной. И разбудить снова.
Буйство яркости, алкогольное опьянение.
Шон обнимает Алекса за локти, прижимается своим лбом к его подернутому испариной лбу, пьяно и безудержно ржет, неровно вдыхает и выдыхает ему в лицо, ликерно-сладко, горячо.
- Дру-у-уг! - воет рыжий. "Дру-у-уг! Это дело наше, эта ночь наша, эта стеклоутопия из стаканов и самого разного спиртного, разлитого по бутылкам - несомненно, наша! Обалдеть, друг! Круто, друг!" Ему тоже радостно. Ему тоже легко.
Чужой медный локон колет верхнее веко, Алекс, так же смеясь, пытается сдуть его. И пальцами давит на чужие щеки, словно хочет, чтобы на самых подушечках отпечатались грязно-глиняные, очаровательные веснушки.
Все тяжко на мозгу, но легко в душе. Там оно - ледяным сквозняком, не сковывающей движений свободой - носится и смеется, и радуется. Космическая станция, заправляющаяся горячей водкой.
Они пьют и пьют. И на спор, и просто так, звеня хрупкой посудой, не морщась. До сладкой развязности, до опустошения мыслей. Неподобающе юным героям, мутантам, неподобающе даже обыкновеннейшим интеллигентным молодым людям (о господи, чего за ерунда?). Им есть, что праздновать - нынче их время.
Их. Гребаное. Время.
Перед зрачками пляшут сплетения розового неона, скачут зайцами бархатно-мягкие блики. Стоит на них засмотреться, как под неловко дернувшейся рукой опрокидывается стакан.
- Саммерс, идиот! Я же за это заплатил! - хрипло протягивает Шон.
- Ну и какие проблемы? - Алекс уж было утирает руку, облитую содержимым стакана, о джинсы, как вдруг решает по-другому - суя широко раскрытую ладонь прямо рыжему под нос. С кончиков пальцев стремительно скатываются кофейно-коричневые капли.
Кэссиди поднимает брови. Думает секунду, другую, и беззлобно замечает, в закоулочках пьяного мозга ничего предупреждающего не найдя:
- Ладно-ладно. Но за это ты мне вылижешь стол.
Опережая огонек удивления в серых глазах, Шон сначала неуклюже промазывает, утыкаясь в руку носом. Потом слизывает влажную, спиртовую пряность. Мокрыми и горячими прикосновениями забивается в каждую "линию судьбы" на чуть обветренной, грубоватой коже, из вредности покусывает-облизывает пальцы, мешает алкоголь со слюной, неловко. У Саммерса резко начинает выть нечто в животе. С лица сползает улыбка, меняясь неопределенно-странной гримасой. Словно он ожидал почувствовать что-то другое, забыв, как неумолимо приукрашивают ощущения градусы. Он вздрагивает пальцами и отдергивает их.
Желая то ли немедленно забыть что-то, что вырвалось и тронуло глубину души, дернуло, ухнуло вниз от теплых касаний и чужого языка, то ли запомнить. Запомнить это. Насовсем.
Банши трет ярко покрасневшие губы, озадаченно, но не волнительно. Но, подняв глаза, уже улыбается, не отнимая от рта собственных пальцев.
Хавок хмуро скалится в ответ. И доливает себе в стакан, почему-то пытаясь быть как можно более аккуратным.

Шон Алекса обожает.
Просто потому, что Алекс несомненно очень, да, очень крут. И потому, что в его крови больше-больше ледяной собранности, и дух у него крепче, и решимость вот так прям на лице написана - на скулах и на веселой улыбке, широко-хмурой, уверенной и прямодушной. Да, и подшучивает он остроумнее, куда уж удачнее - без упоминаний о рыбах и всяком таком. И кулаками пользуется гораздо увереннее него - Шона - ирландского чмыря с хилыми ладошками, в крапинку.
А не кулаками, так плазмой - тоже неплохо. И тоже неповторимо.
Как и есть неповторимо все до единого в Алексе Саммерсе.
Шон, с какой-то детской расчетливостью к подобным деталям, упорно старается быть к Алексу ближе. Заговаривать с ним почаще, нелепо смеясь, хрипло и хамовато. Стараясь даже ввернуть пару слов остроумнее, чтобы глотнуть теплой эйфории превосходства. Побольше.
На самом деле, Кэссиди просто ведется на ощущения, как маленький мальчик на конфеты. Меняется с миром здравым смыслом, взамен на эмоции.
Ведется. Ведется на то, как животрепещуще, восхитительно-опасно раскрывается мир. Мир, который требует вмешательства. И небеса, которые, казалось, готовы подчиниться, подхватить крылья, разверзнуться перед Банши. Но только тогда, когда Хавок рядом.
Потому, что Хавок - сосредоточие энергии. Батарейка. Его батарейка, которой Шон пользуется и тайно, и открыто одновременно. Только в присутствии Саммерса ему так хочется захлебываться смехом по любому малейшему поводу. Только в присутствии Саммерса не сосет под ложечкой от страха высоты. Только в присутствии Саммерса Шон чувствует себя подобно крутым тоже. Азартным, рисковым, сильным. Шон загорается. Да, по-настоящему пылает.

Когда Шона рядом становится слишком много, какие-то странные ощущения сыплются на голову Алекса, словно увечья.
Прежде всего, оно обращается в энергию похлеще, чем плазменные соты в глубинах ДНК. В энергию, от которой хочется выси, жизни, сумасшествия. Хочется башкой в ледяную воду.
Но, как бы все то ни было красиво, животрепещуще и смело, финт башкой в воду все чаще хочется сделать по другой причине. Промыть мозги, которые так беспощадно деформирует раскаленное безумие. Чужие слова, выговаривающиеся с орехово-ликерным придыханием. Маняще-пятнистые, шершавые запястья.
То, что Шона слишком много, слишком много, слишком много.
И доля минуты, проведенная за наблюдением искоса, как Кэссиди с рассеянностью курильщика покачивает головой, заставляя свои медно-проволочные кудри чуть ли не искрами сыпаться под сочно-рыжим солнцем, оборачивается подступающим к горлу чувством, за которое Алекс просто не может отвечать. Саммерсу даже кажется, будто оно ему не принадлежит. Не может принадлежать.
Поскольку чувство абсолютно возмутительное, и возмущающее тоже.
И самое разрушительное по ночам, запрещающее смыкать глаза и постыдно сбивающее дыхание.
Одна эмоция, что требует себе в жертву изведать тысячу других.

Маковые цветы, и замша, и что-то дроблено-детальное, нетерпко пахнущее, потому что приковывающее именно взгляд. Не сказать, что все это особо любимое, но странный и навязчивый ассоциативный ряд не покидает пределов головы, словно там ему самое место.
Таким голосом - низким и полным томной несерьезной хрипотцы - обычно поют ясные лишь самым узким кругам песни, с аккомпанементом любого немодного музыкального инструмента, со свойской распущенностью и нефильтруемой фальшью. Шон не поет (и слава Богу). Зато Шон бормочет, под самым ухом, нечто односторонне интересное.
Острые локти-в-крапинку - в крапинку, усыпающую мягкой коричнево-рыжей шелухой кожу из-под самых закатанных рукавов - бесцельно упираются в стол. Алекс этот самый кухонный стол использует несколько по-другому, восседая на нем (что вызвало бы непременные порицания профессора Ксавье, будь он здесь), с пластиковой трубочкой от сока в зубах. Почти неподвижно, разве что мотая несчастную трубочку из стороны в сторону, не разжимая челюстей.
Кэссиди, неуклюже оперевшись, стоит боком к нему. И что-то рассказывает, причем, уже довольно внушительное количество времени. То пялясь в одну точку, то поднимая, изредка, свои травяные глаза и недолго глядя снизу-вверх.
Не может быть, что невозможно совсем не поддаться неразборчивому нетерпению, когда ты невольно привычен к всеотрицающей холодной выдержке. У Саммерса все чазе глаза на лоб лезут от отвратительной неясности.
Маковые цветы, и замша, и что-то дроблено детальное... пахнущее простым сладким и еловым.
Одно из ответвлений тех самых эмоций, той самой сводящей с ума крутости необыкновенных дней? Алекс остраненно думает, что оно и не так. Алекс догадывается.

На вкус нехитрых прикосновений все оправдывает ассоциации - с лихвой, с головой, затягивая, как то самое пересеченное сотнями белесых жилок море.
Эмоции, как высочайшая драгоценность, эмоции, как несуществующее оправдание.
Алекс не спрашивает себя, как все выстроится потом.
Вжимаясь в теплую, обветренную неухоженность темных губ Банши, столь ошибочным и столь счастливым совпадением хранящую все до единого вкусы, все до единой особенности, все правды и все необдуманные ответы, всю душу, душу, душу. Смыкая пальцы на текстурно-бумажной коже запястий. Зарываясь в медные волосы так безапелляционно и так изучающе, как только захочется.
Он снова находит ее - эйфорию. И не собирается терять.
Шон проводит длинными пальцами по нижней губе, как и в тот раз, собирая последние капельки с виски, только теперь он считывает ощущения.
- У... ух ты. - Все, что он говорит.

Не в этот момент все трескается и меняется - нет прямоты разделения, нет границ, нет арок, нет станций для наркотически-буйного поезда, для мешанины ощущений нет законов контраста.
Лежа в постели, не выпутываясь из душных объятий, Шон вдыхает какую-то странную новизну. Исковеркав все понятия о "правильно" и "неправильно", он наконец нарывается на тот самый источник восхитительно-легкого.
"Алекс" - мелькает мысль-слово-значение-ответ. И смыкается вместе с рыжими ресницами, не ища себе несуществующего оправдания.
Не ища ни определений, ни эмоций, выпавших словно по игральным кубикам.
Не ища, а чувствуя, как в самую шею тепло дышит уже найденное.

@темы: нечто, понятное не всем, день рождения

---

еще одно подтверждение того, как сильно меня несет

я скоро выучу наизусть шаблон и буду всем этим ебать мозги за пределами интернета.

Teru Nyan 22:21
ПРИШЛО ВРЕМЯ ПИСАТЬ ФАНФИК
ФАНФИК САМ НЕ НАПИШЕТСЯ

Эсти 22:21
так и знал

Teru Nyan 22:21
НАПИШИ ЕГО, НАПИШИ ЕЩЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Эсти 22:21
началось

@темы: я вижу разноцветных гусей

---

Волны разбились о берег

Я начинаю подозревать, когда я с тобой, что я безумно, редко талантлив. Восторг молодости переполняет меня, и сознание силы, и немыслимые прозренья.

Вы знаете, мне настолько лень в последнее время писать отзывы о прочитанных книгах. Может быть, это все из-за того, что мне нечего добавить к тому, что они гениальны. Вот я только что дочитал "Волны" Вирджинии Вулф и остался под таким впечатлением, что мысли как-то быстро бегают в голове, и природная тормознутость не позволяет мне словить их своевременно и написать сюда. Эта книга заставляла меня концентрироваться очень сильно во время прочтения, забывать обо всем вокруг, иначе нить повествования очень легко было потерять. До сих пор я сижу и думаю, кто же на самом деле были эти люди, а, может, это вообще был один человек, и что это прошло перед моими глазами - чья-то жизнь, смерть, потому что все так запутано, все эти мгновения жизни, как в реальности оно и есть в душе человека. Без систематизации, чем мы все обычно и занимаемся.
Стиль, мне безумно нравится ее стиль. А построение конкретно в этом произведении вообще привело в восторг: это внутренние монологи персонажей, которые очень плавно перетекают из одного в другой, поэтому на первых страницах эдак пятидесяти было сложно привыкнуть к такому изложению. Но это прекрасно, я обязательно скачаю еще ее произведений, потому что писала она настолько необычно, что я купился моментально.
Время цитат, раз уж я сдулся. Вверху тоже не моего авторства, соответственно.

Пошла похвальба. А мне нечем хвалиться, мой отец брисбенский банкир, и я говорю с австралийским акцентом.

Не согретые воображением, слова холодно падают мне на голову, как булыжники, под вздымание и опадание золотого креста. Самые великие слова опошляются тем, кто их произносит. Я одно презренье испытываю к этой религии скорби, к унылым, дрожащим теням, продвигающимся по белой дороге, мимо просади высоких смоковниц, мимо мальчиков, ползающих в пыли - голых мальчиков; и козьи меха, вспученные вином, висят на дверях харчевен. Я видел.

Не могу я, как Луис, просиживать штаны над учебниками. Мне надо открыть люк, выпустить эти фразы, которые я, была не была, сцепляю в одно, нащупаю нить в волокне и пряду свою легкую пряжу.

Вечно что-нибудь да помешает делу, которым я вечно занят, - поискам совершенной фразы, точно попадающей в этот вот, уже улетевший миг.

Так надо же по крайней мере быть честным; да, мне претит этот вздорный, торный, пустопорожний мир; эти конским волосом начиненные сиденья; эти расцвеченные фотографии молов и променадов. Хочется в голос кричать от уютного самодовольства, от бездарности этого мира, который плодит коневодов с коралловыми брелоками на цепях. Что-то сидит во мне такое: всех бы их свел под корень.

@музыка: Alex Turner - Piledriver waltz

@темы: книги, цитаты

---

Я все еще фейлю написать нормальный пост, но это не из-за того, что пришла школа. Ну, у меня типа и до этого не получалось. Дело в том, что и со школой мои занятия пока что не сильно изменились. Я снова читаю (вот вчера я прикончил половину Джейн Эйр и роман Вирджинии Вулф), это, наверное, часть цикла. А цикл такой: я пишу фанфик - я маюсь хуйней - читаю с энтузиазмом задрота - маюсь - ничего не могу делать - пишу фанфик ну и так далее до бесконечности. Отвечаю, так оно и есть.
Происходит много всего ебанутого, особенно во время разговоров с братом и Дашей. Вообще, вам повезло, что я не написал пост в прошедшие три дня: каждый день был наполнен мыслями настолько ангстовыми, что сегодня я рад, что проснулся без единой подобной в голове. Были поводы: и в день рождения, и первого сентября (ну, это понятно, в школу никому не хочется), и второго, вчера, когда я уже был в шаге от написания поста, но лень и усталость победили меня. Именно физическая усталость: я чо-то много бегаю по городу опять в последние дни. Но хорошо, что это все не вышло за пределы моей головы. В смысле, не то чтобы я прям рад, мне тащемта пофигу, но не засорять же ленту. Тем более, что избранное я сам не читаю, я тупо открываю дневники нужных людей и просматриваю новые записи, даже если не комментирую. Так что я все еще слежу за вами >
Конкретно сейчас у меня дилемма: смотреть второй сезон Доктора или читать Вирджинию Вулф дальше? Сегодня у меня "Волны".

А теперь к веселому. Даша мне вчера прислала вот это. Мне кажется, это настолько эпичная копипаста, это ТАКОЕ, я проникся просто моментально. Ну, я просто люблю такие долбанутые вещи. Вы знаете, да. Мне больше всего нравится про стар варс и слоупоков, ну еще про Доктора >D Я БЫЛ ВЫНУЖДЕН написать про хула-хупы! Оставлю это просто здесь.

читать и содрогаться

ПРИШЛО ВРЕМЯ КРУТИТЬ ХУЛА ХУПЫ
ХУЛА ХУПЫ САМИ НЕ ЗАКРУТЯТСЯ
КРУТАНИ ИХ, КРУТАНИ ЕЩЕ РАЗ
ЗАЧЕМ МНЕ НУЖЕН СЕНСОРНЫЙ ДИСК, Я СЛИШКОМ СУРОВ, ЧТОБЫ СТАВИТЬ ЕГО
ЛУЧШЕ ЕЩЕ РАЗ ЗАКРУТИТЬ ХУЛА ХУП
Я КРУЧУ ХУЛА ХУПЫ ПО 9000 РАЗ В ДЕНЬ
КАЖДЫЙ ВЫХОД ПЛАЗМЫ ЗАНИМАЕТ ДВЕ СЕКУНДЫ
Я ЖИВУ АКТИВНОЙ И ПОЛНОЦЕННОЙ ЖИЗНЬЮ
Я СЕКСУАЛЕН И ПОЭТОМУ МОЙ ПАРЕНЬ РЫЖИЙ
А НА ДОСУГЕ Я КРУЧУ ХУЛА ХУПЫ
СИНИЕ УРОДЫ ОДЕРЖИМЫ ДРУГ ДРУГОМ
А Я СВОБОДНЫЙ ОТ ЗАДРОТСТВА ЧЕЛОВЕК
СКАЧАТЬ БЕСПЛАТНО ХУЛА ХУПЫ ДЛЯ ПРОДВИНУТЫХ
НЕКОНТРОЛИРУЕМАЯ ПЛАЗМА ВО ВСЕ ПОЛЯ
ЛУЧШЕ Я ПУЩУ ХУЛА ХУП ЕЩЕ РАЗ
С ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ, СТАБИЛЬНОСТЬ НЕ НУЖНА
Я НЕ ПУСКАЛ ХУЛА ХУПЫ УЖЕ ДВА ЧАСА
ПОЙДУ ЗАПУЩУ ИМИ В МОЙРУ
ЗДЕСЬ ВСЕ ПРОСТО И ПОНЯТНО
Я ВЗОРВАЛ БУНКЕР ЭТО ЖЕ ОЧЕВИДНО НУЖЕН ОГНЕТУШИТЕЛЬ
ККОКОКОКОКОКОКО
СКОТТ ЭТО КРУЧЕ ЧЕМ ТВОЕ ЛАЖОВОЕ ЗРЕНИЕ
ККОКОКОКОКОКОКО

UPD: я не удержался и запилил про рыб >DDD

ПРИШЛО ВРЕМЯ ПУГАТЬ РЫБ
РЫБЫ САМИ НЕ ИСПУГАЮТСЯ
КРИКНИ НА НИХ, КРИКНИ НА НИХ ЕЩЕ РАЗ
ЗАЧЕМ МНЕ КОНТРОЛИРОВАТЬ СВОЙ ГОЛОС, МНЕ НЕКОГДА ТРЕНИРОВАТЬ ЕГО
ЛУЧШЕ ЕЩЕ РАЗ РАСПУГАТЬ РЫБ
Я ГОНЯЮ РЫБ 9000 РАЗ В ДЕНЬ
КАЖДЫЙ КРИК ЗАНИМАЕТ ПОЛМИНУТЫ
Я ГРОМКИЙ И ПОЭТОМУ МОЙ ПАРЕНЬ ПУЛЯЕТСЯ ПЛАЗМОЙ
А Я ВЫБИВАЮ ГОЛОСОМ СТЕКЛА
ВСЯКИЕ ТЕЛЕПАТЫ ОДЕРЖИМЫ СНЯТИЕМ ВЕДРА
А Я СВОБОДНЫЙ ОТ ЗАДРОТСТВА МУТАНТ
СКАЧАТЬ БЕЗ РЕГИСТРАЦИИ ЭНЦИКЛОПЕДИЮ ПОДВОДНОГО МИРА
РУСАЛОЧКА ВТОРАЯ ЧАСТЬ DVD РИП
ЛУЧШЕ Я ЕЩЕ РАЗ ПОГОНЯЮ РЫБ
И СТЕКЛО ВЫБЬЮ, СТАБИЛЬНОСТЬ НЕ НУЖНА
Я НЕ КРИЧАЛ УЖЕ НЕДЕЛЮ
ПОЙДУ ВЫЗОВУ ЛОХНЕССКОЕ ЧУДОВИЩЕ
ЗДЕСЬ ВСЕ ПРОСТО И ПОНЯТНО
РАЗБИЛ СТЕКЛО ВМЕСТО СТАКАНОВ ЭТО ЖЕ ОЧЕВИДНО ТЫ МАСТЕР
ПРИШЛО ВРЕМЯ ПУГАТЬ ВСЕХ РЫБ
ККОКОКОКОКОКОКО
АЛЕКС НЕ ПОДХОДИ К АКВАРИУМУ А ТО ПОЛУЧИШЬ

...и про Рейвен
ПРИШЛО ВРЕМЯ СИНЕТЬ
КОЖА САМА ПО СЕБЕ НЕ ПОСИНЕЕТ
ИЗМЕНИ ВНЕШНОСТЬ, ИЗМЕНИ ЕЕ ЕЩЕ РАЗ
ЗАЧЕМ МНЕ ВОЛОСАТОЕ ЧУДОВИЩЕ, ЛУЧШЕ УЙДУ К ПСИХУ В ВЕДРЕ
Я МЕНЯЮ ВНЕШНОСТЬ ПО СТО РАЗ В ДЕНЬ
КАЖДОЕ ИЗМЕНЕНИЕ ЗАНИМАЕТ ПАРУ СЕКУНД
Я СКРЫВАЮСЬ И ЖИВУ НЕПОЛНОЦЕННОЙ ЖИЗНЬЮ
Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ И ПОЭТОМУ ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ МЕНЯЮ ВНЕШНОСТЬ
А ПОСЛЕ ЭТОГО СИНЕЮ
ТУПЫЕ МАЛОЛЕТКИ ОРУТ И КРУТЯТ ХУЛА ХУПЫ
А Я СВОБОДНЫЙ ОТ ЗАДРОТСТВА МУТАНТ
СКАЧАТЬ БЕЗ РЕГИСТРАЦИИ САМЫЕ КРАСИВЫЕ ЖЕНЩИНЫ МИРА
ПОДАВИТЬ ВНЕШНИЕ ПРИЗНАКИ СПОСОБНОСТЕЙ ВИКИПЕДИЯ
ЛУЧШЕ Я ЕЩЕ РАЗ СМЕНЮ ВНЕШНОСТЬ
И ВЫЙДУ СИНЕЙ К ЧАРЛЬЗУ БЕЗ ОДЕЖДЫ, СТАБИЛЬНОСТЬ НЕ НУЖНА
Я НЕ МЕНЯЛА ВНЕШНОСТЬ НЕДЕЛЮ
ПОЙДУ ЗАБЕРУСЬ К ЭРИКУ В КРОВАТЬ
ЗДЕСЬ ВСЕ ПРОСТО И ПОНЯТНО
МУТАЦИЯ УСКОРЯЕТСЯ ОТ СЫВОРОТКИ ЭТО ЖЕ ОЧЕВИДНО
ПРИШЛО ВРЕМЯ СИНЕТЬ
ККОКОКОКОКОКОКО
ТЫ ПРЕКРАСЕН ХЭНК

запись создана: 03.09.2011 в 10:09

@музыка: Placebo - Meds

@настроение: утреннее

@темы: задротство, я вижу разноцветных гусей, x-men

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

И снова здесь, и снова с вами.

Название: О рыбах и не только
Пейринг: Алекс Саммерс/Шон Кэссиди
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (4.729)
Предупреждения: сленг
Дисклаймер: о чем речь вообще?
Саммари: однажды Ксавье решает установить в доме огромный аквариум. Шон в восторге, Алекс озадачен.
Матчасть: про ту самую рыбу.
Комментарии: да, я в курсе, что мультик "Русалочка" вышел в 1989 году, но вы же понимаете... Еще я хотел дополнить описание музыкой, но не получилось.
Написано ко Дню рождения  касмунд, моего Шона~ Лучи любви ползут к тебе от меня!

Алекс не жаловался на размеренную жизнь, которая наступила в особняке Ксавье после того, как Шоу был побежден. Тренировки были ежедневными, но не было того бешеного темпа, когда за неделю надо успеть подготовиться к миссии, от которой зависела судьба человечества. Как только Хэнк узнал, что его сенсорная панель от костюма Алекса не уцелела после плевков Энджел, он не на шутку разозлился и усовершенствовал свое изобретение, хотя на вид особых изменений заметно не было: может, парочка новых датчиков, каких-то витиеватых штук и кнопок, Саммерс в подробности не вдавался. Выход энергии был уже полностью стабилен.
Для Шона Зверь сконструировал новые крылья, из-за чего Алекс стал называть его попеременно то бабочкой, то осой, и не только потому, что черно-желтых полосок там появилось еще больше, но и потому что для полета они были гораздо удобнее. Собственно, на все эти приспособления Алексу было плевать больше, чем кому-либо другому. Шон, кажется, уже официально переехал в его комнату, судя по количеству чужих вещей, разбросанных в комнате Алекса, и правильно: бегать каждую ночь с одного конца особняка на другой было неудобно.
Учитывая то, что человечество узнало о мутантах, невозможно было предугадать, когда люди нанесут по ним новый удар. Но пока на какое-то время воцарилось спокойствие, оставалось только наслаждаться им и постепенно совершенствоваться дальше. И Алекс действительно наслаждался. Больше Рейвен и Хэнка, которые обрели свое синее счастье и любили друг друга еще сильнее, чем перед трансформацией Зверя. Да что там, больше Алекса наслаждались разве что Эрик и Чарльз, но им вроде как положено, во-первых, и, во-вторых, они умели лучше остальных.
И все было хорошо ровно до того момента, да, не позже, не раньше, считал Алекс, до того момента, как Чарльз утром вошел в кухню и воодушевленно известил всех обитателей дома:
- Друзья мои, я спешу сообщить вам, что в обед к нам привезут аквариум, который я специально заказал из Нью-Йорка. Его разместят в свободной комнате на втором этаже, рядом с малой библиотекой.
Шон от неожиданности выплеснул стакан апельсинового сока прямо на белую футболку Алекса, других же эта новость не слишком удивила: Рейвен пожала плечами и вернулась к своему журналу, Хэнк забрал кофе и пошел в лабораторию. Алекс, выругавшись, принялся вытирать сок с футболки, а Шон, оббежав стол и чуть не сбив с ног Эрика, заливавшего молоком хлопья, подлетел к профессору, прямо-таки светясь нездоровой заинтересованностью в будущем аквариуме.
- А большой он будет?
Ксавье, посмеиваясь, развел руками, явно довольный тем, что хоть кому-то это было небезразлично.
- Он займет примерно половину комнаты, - Чарльз кивнул. – Это все из-за того, что там будет жить довольно необычный обитатель. Ох, сколько пришлось выложить, чтобы заполучить его…
- Да уж, потратились мы на эту хренову рыбину… - недовольно начал Эрик, но Шон перебил его.
- Так для кого этот аквариум?!
- Профессор, вы не могли завести акулу, у нас уже есть одна, - между делом вставил Саммерс, кое-как оттерев с майки сок.
Металлический резервуар открытой соковыжималки завертелся сам по себе, облив Алекса соком по новой, но кроме него никто этого не заметил. Алекс понял, что в другом виде сока он себе не сделает. Не в это утро. Чарльз, прищурившись, неопределенно махнул рукой, забирая тосты, перед тем как покинуть кухню.
- Увидите все, когда его привезут.
Эрик кинул Алексу полотенце, и когда Алекс убрал сок с лица, он недоуменно осмотрел так и оставшегося стоять в проходе Банши. Хэвок заподозрил неладное, как только увидел искры в его глазах, которые больше напоминали радугу, если у человека в глазах, конечно, вообще может появиться радуга. Неясно было, что у него на уме, но он смотрел в окно на задний двор, куда должны были подвезти аквариум, такими завороженными глазами, что Алекс почти начал за него беспокоиться. Все время до того, как возле дома остановился огромный грузовик, Шон ходил, как на иголках, и надо ли говорить, что вместе с профессором они были первыми, кто выбежал помогать выгружать стеклянные стенки и заносить их внутрь?
Алекс Саммерс не подозревал, что конкретно его спокойная жизнь нарушится еще до того, как правительство или кто-нибудь еще вспомнит о мутантах. Дело касалось всего-навсего аквариума с тупой рыбиной, которая будет там плавать и заставлять особенно чувствительных людей умиляться, которую надо кормить и за которой надо убирать, но…
Когда Хэвок смотрел, как Шон радостно потирает руки при виде огромного аквариума (потому что комната сама по себе была настолько большая, что половины ее хватило, чтобы эта хрень получилась катастрофических размеров), он понял: все дело в рыбах. Он думал, Эрик и Чарльз прикалывались насчет того, что Шон около часа торчал в Аквариуме Шедда перед тем, как они забрали его, а теперь выяснилось, что Банши и правда любит рыб. Алекс рыб ненавидел с детства, он не помнил, почему, но в причинах своей ненависти разбираться он не стал. Его изначально напрягал тот факт, что аквариум Ксавье (особняк Ксавье, аквариум Ксавье – это все так круто и торжественно звучит, как будто всемирно известные достопримечательности) привлек к себе столько внимания, пусть и со стороны всего лишь двух человек, но и этого, поверьте, хватало. «О, это умопомрачительное чувство – баттхёрт», - скажете вы, но придержите себя, разве не проявили бы вы хоть немного сочувствия в такой ситуации?
Потому что если бы к вечеру не привезли еще и ту самую рыбу, Шон готов был поселиться в этом аквариуме сам.
Потому что Шону и правда очень нравятся рыбы. Когда Алекс решил прояснить этот вопрос, Кэссиди, хлопая ресницами, на полном серьезе заявил:
- А я разве не рассказывал, что в колледже должен был изучать океанологию?
- То есть… - Алекс, переступая с ноги на ногу, пытался собрать мозаику в своей голове. – Ты, значит, разбираешься в рыбах?
- Конечно, - Шон скрестил руки на груди. – А не похоже?
Алекс отрицательно покачал головой.
- Ну, просто я не знал.
Шон пожал плечами, проведя рукой по стеклу.
- Рыбы удивительные, серьезно.
«Да-да, я верю», - подумал Алекс и решил не говорить пока о том, что они в его большом и отзывчивом сердце не трогают ровным счетом ничего. Может быть, все не так плохо. В конце концов, что плохого в аквариуме? Алекс точно не помнил, на какие там две вещи можно смотреть бесконечно, но вода, кажется, была одной из них, значит и от аквариума должна быть какая-то польза. Шон-океанолог. В голове Алекса это не укладывалось, он мысленно еще раз поблагодарил профессора и Эрика за то, что они столкнули их всех вместе, чтобы они не просиживали в офисах, океанариумах или тюремных камерах, а делали что-то реально важное.
Да, конечно, наступает день, когда в дом на краю света кому-то приходит в голову поставить здоровенный аквариум с чуть ли не Лох-несским чудовищем, но бывают вещи и похуже, не так ли?
«Как течет вода и как горит огонь», - некстати вспомнил Алекс, когда Шон, на радостях приобняв Саммерса, выскочил в коридор, услышав радостное профессорское:
- Все, привезли!
Хэнк, вероятно, тоже вышел из своей лаборатории посмотреть, Рейвен и Мойра куда-то запропастились еще с обеда, Эрику пришлось выползти, чтобы сдерживать энтузиазм Чарльза. Алекс высунулся на лестницу. Весь дом держался на воодушевлении Ксавье и Банши, но вместе с тем Алекс заподозрил призрачную угрозу, как будто кто-то сейчас придет и украдет Рождество, не меньше. Банши и Чарльз смотрели на привезенную реликвию и восхищались; Алекс удрученно подумал, что такими темпами ему в своей комнате грозит смотреть разве что ковер.
Прав он был в том, что угроза пока только нависла, а в полной мере проявиться должна была немного позже.

Ближе к полудню следующего дня Алекс сокрушался насчет того, что лучше бы он действительно смотрел ковер, чем вызвался помогать Шону ухаживать за этим прожорливым монстром с элегантным названием «пирарара». Потому что он мог написать целую диссертацию об их поведении и местах обитания, чувствуя себя умнее даже Википедии: Шон умел ездить по ушам, а тут еще и такое дело, но обо всем по порядку.
Ночью так и получилось, что Алекс смирился с тем фактом, что ему придется смотреть ковер. Шона было не остановить, если бы даже Алекс усилил хватку, удерживая его в кровати, то получил бы скорее в нос, чем заставил Банши на секунду засомневаться в своем решении. Рыбину только что запустили в аквариум, Хэнк разбирался с температурой воды и прочими заморочками, в которые Алекс не стал даже вникать, и Кэссиди считал своим долгом присутствовать. Поэтому на все свои возмущения Алекс получил не в нос, а по ушам: Шон без труда отключил его криком на пару часов, самым нечестным способом (потому что Алекс никогда не смог бы для такого использовать свои способности). Проснувшись, Саммерс пошарил рукой по кровати и, никого рядом не найдя, со вздохом перевернулся на спину, уставившись на стену замученным взглядом. Красивый ковер, дорогой, с фамильным гербом Ксавье.
И это было только начало.
Итак, утром, само собой, Шона в комнате тоже не было, и Алексу пришлось подняться с кровати и спуститься на его поиски. Зевая, он приготовил две чашки кофе, весьма предусмотрительно: Банши сидел в кресле напротив аквариума, голова его лежала на сложенных на подлокотнике руках. Хэвок улыбнулся и осторожно поставил кофе на тумбочку, поворачиваясь к аквариуму. Впервые он решил рассмотреть получше его обитателя. Алекс наклонился к стеклу, рассматривая кораллы и водоросли, которые выглядели, словно их достали со дна океана, даже песок внизу был таким натуральным, каждая песчинка блестела в чистейшей воде. Тем не менее, аквариум действительно был огромен: только через пару минут Алекс заметил выплывающего из-за коралла монстра, встретившись с которым в реальной жизни, Хэвок бы, наверное, сначала офигел, а потом уже со всей силы ударил по нему плазмой.
Рыба была длиной около метра, темная, с длинными усами, очень суровым взглядом, который заставил Алекса сомневаться в том, что это – глупейшее на планете существо, и Саммерс постучал по стеклу, пытаясь добиться от него какой-нибудь реакции. Рыба подплыла к пальцам Алекса и толкнула стекло головой, Хэвок недоуменно сдвинул брови, наклонив голову, чтобы смотреть ей прямо в глаза.
- Что, проблемы какие-то?
Его немой собеседник пошевелил плавниками и выпустил пузырек воздуха изо рта. Саммерс поморщился. Все-таки рыбы ему совсем не нравились, а конкретно этот экземпляр еще и немного напрягал его. На глаза Алекса попалась раскрытая книга, вероятно, какая-то энциклопедия подводного мира, раскрытая на странице с дурацким названием: «Сом-плоскоголовик». Краткое описание, фотография, характеристики и особенности по уходу, все стандартно. Алекс пробежал глазами по статье. Оказалось, что эти твари могут вырасти больше двух метров и весить под сто килограмм, но это было не самое интересное. Алекс повернулся и еще раз пристально осмотрел невинно рассекающее аквариум животное. Затем он перевел взгляд на Банши и снова посмотрел в книгу.
Еще до того, как он подумал, что нашел рыбную версию своего рыжего недоразумения, на всю комнату раздался оглушительный низкий звук, похожий на гул, и Банши подскочил в кресле, мгновенно проснувшись. Алекс рефлекторно зажал руками уши и уставился на сома, который как ни в чем не бывало скрылся среди кораллов.
«Рыба способна издавать трубные звуки, похожие на рёв слона, разносимые на расстояние до ста метров.»
Шон встал, довольно уперев руки в бока и задрав голову, подошел к Алексу, кивнув на аквариум.
- Впечатляет, а?
- Да уж, - Алекс постучал по стеклу костяшками пальцев, - у вас с ним фантастическое сходство.
- Эй, - Шон недовольно пихнул его в бок.
Усмехаясь, Саммерс поднял обе кружки и протянул одну Шону, отпивая из своей.
- Лучше бы поспал.
- Спасибо, - сказал Шон, довольно потягивая остывший кофе. – Спать некогда. Сначала надо было обставить аквариум, потом воду залить, а потом уже и Флаундера запустили, и надо было наблюдать за ним, ну я и…
Алекс поперхнулся кофе, но в этот раз был осторожен, дабы не уделать еще одну футболку.
- Стоп. Еще раз. Флаундер?
Шон непонимающе посмотрел на него и кивнул.
- Ну да. Я назвал его Флаундер. Ему очень подходит, он же такая прелесть.
Алекс закрыл лицо рукой, мысленно досчитал до десяти и положил руку Шону на плечо.
- Шон, я считаю, тебе надо отдохнуть.
- Я не могу отдыхать! Как ты не понимаешь, - Банши говорил с огнем в глазах, который уже не был похож на радугу, - это же самый настоящий амазонский сом, и он оказался здесь, в Уэстчестере, в каком-то домашнем аквариуме – это идеально! Можно наблюдать за его поведением в неволе, описывать повадки, черт, я и не думал, что тут подвернется такой удобный случай.
Алекс не мог поверить своим ушам и просто стоял, попивая кофе, наблюдая за тем, как Банши измеряет температуру воды и протягивает руку, поправляя водоросли. Шон повернулся к нему, слезая со стремянки.
- Можешь помочь мне, если хочешь.
И Алекс согласился, раз уж это гарантировало ему нахождение рядом с Шоном в течение всего дня, что бы там ни требовалось делать. Банши фыркнул, когда Саммерс, протянув руки, подхватил его и спустил со стремянки сам, но Алекс заметил довольную улыбку, когда тот отворачивался. «Кто знает, может, это окажется очень даже неплохо». Флаундер хитро косился на Алекса, скрепляющего руки на поясе Банши, готовый сломать его представления о реальности, но Хэвок был слишком занят, чтобы это заметить.
В течение двух часов Алекс и правда узнал все, что только было известно о гребаных краснохвостых сомах, спасибо Банши за это, а так же научился чистить клетку и мужественно отверг предложение погладить Флаундера, особенно после того как это чудовище заревело на него снова. Шон счел это весьма забавным, Алекс, стиснув зубы, пригрозил кулаком рыбине, когда Кэссиди отвернулся.
Все сомнения насчет того, что сом изначально разобрал в Алексе врага, окончательно развеялись, когда наглая рыба плеснула в него водой из открытого аквариума. Шон залился смехом, Алекс, покраснев, готовый разнести плазмой этот аквариум и полдома вместе с ним, провел рукой по мокрому лбу и волосам.
- Ты ему не понравился, - констатировал Банши.
- И это взаимно, - процедил Алекс, снимая футболку и выжимая ее прямо на паркет.
Шон присвистнул, обведя взглядом каждую мелкую капельку, стекающую по груди Алекса, а Саммерс, подойдя к стеклу, угрожающе помахал свернутой футболкой.
- Нарываешься! – сом пихнул головой стекло, подтверждая слова Алекса.
Хэвок, вытянув майку, замахнулся ей, но не ударил, а только выплеснул на стенку аквариума струю воды.
- Алекс, что ты делаешь? – раздраженно бросил Шон и недоверчиво покосился на Саммерса.
- Объявляю войну, - еле слышно пробормотал он и поплелся к выходу, перекинув мокрую майку через плечо. – Пойду переоденусь, - добавил он уже громче.
Закатив глаза, Шон спустился вниз и принялся вытирать лужу, улыбнувшись, когда Флаундер приветливо помахал ему плавниками.

«Хорошо, может, этот энтузиазм спадет на второй день», - успокаивал себя Алекс, и отчасти был прав: как минимум, ночью удалось затащить Шона в комнату, и он вроде как даже не пропадал никуда все это время (хотя, кто его знает), и даже утром оказался где-то рядом. Утром, к слову, Алекс проснулся от надоедливого звона будильника, и сбил его рукой, отчего он отлетел аж к стенке напротив. К счастью, там между книжным стеллажом и шкафом висел тот самый махровый ковер, и будильник сильно не пострадал. Шон заворочался рядом и повернулся, пощекотав волосами спину Саммерса.
- Уже утро? – сонно промычал он.
- Не уверен, - Алекс кое-как разлепил глаза и глянул на окно, где еще только-только рассвело. – Ты завел вчера будильник?
- Ага, - Шон перевернулся на спину и потер руками лицо. – Чтобы не проспать время, когда нужно кормить Флаундера.
Хэвок вздохнул и резко перевернулся лицом к Кэссиди, перекидывая руку через его плечо.
- Может, с ним еще и гулять надо?
- Если только профессор оборудует пруд, но пока не до этого, - зевнув, ответил Шон и, дернув плечом, попытался скинуть с себя руку Алекса. – Нужно вставать.
В голове Алекса промелькнула мысль о том, что эта тварь хуже собаки или маленького ребенка, он удерживал руку какое-то время, выжидающе глядя на Шона, но когда точно понял, что он не шутит, вздохнув, откинулся на кровать.
С виноватым лицом Шон, подцепив со стула футболку, поставил колено на кровать и, перегнувшись, поцеловал Алекса в лоб. Через несколько секунд он уже выскочил из комнаты. Алекс помахал рукой, ковру или нет, я точно сказать не могу. Естественно, покормив сома, Банши не вернулся, и через полчаса, когда Алексу надоело лежать на кровати, раз уж уснуть он все равно не мог, пришлось подняться и по привычке спуститься вниз, на кухню. За кофе. Кажется, надвигался очередной день удивительных открытий в подводном мире, и никогда раньше Алекс не был рад тому, что до сегодня его ждала еще и тренировка. И Банши, между прочим, тоже.
Этой возможностью Алекс и решил воспользоваться. Банши уходил летать после обеда, значит, рядом с аквариумом не останется никого вообще. Пока рано было замышлять что-то глобальное, но разведаться обстановку не помешало.

По истечении недели Алекс уже вынашивал не только хитрый план, но и гнетущую мысль о том, что чем раньше он его осуществит, тем лучше. Если вкратце перечислить события, которые подтолкнули его к финальному решению, то они сведутся либо к тому, что Шон стал проводить с гребаной рыбиной то время, которое раньше уделял ему, Алексу, либо к нарастающим конфликтом между Саммерсом и в конец охамевшим Флаундером. Любой нормальный человек, услышав, что кому-то хамит рыба, покрутил бы пальцем у виска, но иначе это Алекс никак назвать не мог. Флаундер облил его за это время водой не раз и не два, и, самое несправедливое, с ним ничего нельзя было поделать: Шон, казалось, съел бы за это, не менее, поэтому Алексу приходилось держать себя в руках. Когда же Банши доверил ему чистку аквариума, Саммерс не удержался и кинул в сома небольшим кораллом, а в ответ получил истошный рев, от которого закачалась стремянка, и он чуть не упал. После этого Хэвоку оставалось только буравить Флаундера взглядом каждый раз, когда он проходил мимо аквариума, и сом тоже играл с ним в гляделки, угрожающе шевеля плавниками.
- Когда-нибудь ты у меня получишь, - рычал Саммерс и уходил из комнаты, громко хлопнув дверью.
Шон, пару раз заметив это, называл его нервным живодером и оскорбителем матери природы. К тому моменту Алексу на природу было уже окончательно плевать, и он решил, что скоро надо действовать. Иначе особняк превратится в сраный зоопарк: синие мутанты, гипертрофированные рыбы, разумные соковыжималки – что дальше?
И именно в тот момент, когда Саммерс, наконец, решился и успел к аквариуму, когда Банши тренировался где-то над лесами, он еще раз убедился, что эта комната чем-то напоминала ему витрину зоопарка с каким-нибудь особенно редким видом. Сегодня в комнате были даже посетители. Рейвен, чья кожа сегодня была синее, чем вода в этом самом аквариуме, заворожено наблюдала за тем, как Флаундер внутри рассекает водоросли и игриво машет им хвостом.
- О, смотри, какой он милашка, - она задергала Хэнка за рукав, умиляясь.
- Да, поразительная особь, - Хэнк смущенно поправил очки, - интересно, вырастет ли он еще? В неволе для этого шансов меньше, лучше среды, чем естественная вода из Амазонки, для краснохвостых сомов все равно не будет.
Рейвен водила рукой возле стекла, смеясь, когда сом усами повторял ее движения. «Дельфин, бля», - с отвращением подумал Алекс.
- Может, Чарльз мог бы организовать, чтобы сюда иногда доставляли воду оттуда? – кажется, Рейвен загорелась этой идеей.
Алекс, подойдя к ним, еле удержался, чтобы не ударить кулаком по стеклу. Никто не должен был догадаться о том, что он имеет что-то против этого наимилейшего создания.
- Ну, это проблемно, - Хэнк задумчиво осмотрел аквариум, - но нет ничего невозможного. Надо посоветоваться с ним.
«Шону сказать не забудьте», - Саммерс стоял, сжав губы, довольный тем, что парочка его даже не замечала, и стоял так до тех пор, пока они, хихикая, не удалились. Тогда он повернулся и обеими руками надавил на стекло, нагнув голову, чтобы посмотреть этой твари прямо в глаза. Сом его не выпускал из вида ни на секунду и мгновенно оказался напротив, вызывающе шевеля своими рыбьими губами, выпуская воздух. Алекс ногтями провел по стеклу, благо, от этого не осталось царапин, и сом, казалось, пытался пробить стенки головой, чтобы в полной мере оглушить Хэвока своим воем. Саммерс оскалился, сдвинув брови, понимая, что ничего не может сделать. Он быстро глянул на крышку аквариума: снимать ее было накладно, но оно, наверное, того стоило.
В следующий раз ни Рейвен, ни Хэнка быть тут не должно было. Совершенно точно, в следующий раз. У рыбины было ни единого шанса против Алекса, хрен даже с тем, если бы пришлось использовать свои способности. Да, так Хэвок и решил; уходя, он ухмыльнулся и погрозил Флаундеру кулаком, и, судя по всему, его оппонент прекрасно понял предупреждение.

Итак, Алекс уже не просыпался по будильнику, который каждый день неизменно заводил Шон, что увеличивало его шансы выспаться, если, конечно, не случалось что-то грандиозное. Грандиозное произошло только один раз, когда Шон прибежал в комнату с растянутой рулеткой и оповестил его о том, что: «Алекс, Флаундер подрос на двадцать сантиметров!» (с того момента, видимо, как его привезли), и Алекс даже получил утреннюю порцию объятий, которые теперь словить получалось все реже. То есть, он, конечно, настигал Шона днем (когда он был вне комнаты с аквариумом, там Саммерс вообще старался никаких эмоций не проявлять, чтобы этот водный тролль не зачморил его), но все эти мелочи, которых стало так не хватать за эту неделю, тоже были одними из ключевых моментов его жизни. Больше всего хотелось это вернуть, Алекс чувствовал себя помешанным, но если и было что-то, ради чего он мог сойти с ума, так это Шон, а негласная война за внимание Шона между Саммерсом и сомом пирарара готова была перейти в вооруженный конфликт.
Тем утром Алексу удалось выспаться, выпив с утра кофе, он почувствовал еще больший прилив сил и сказал себе: «Пора».
С приподнятым настроением он пораньше закончил свои дела, порадовав этим Чарльза, который давно хотел добиться от него больших результатов в меткости и скорости, и разочаровав Хэнка, которому теперь пришлось делать новые мишени. Быстро приняв душ и переодевшись, он метнулся к аквариуму, коварно потирая руки (хотя в его голове все равно еще не до конца оформилось, что конкретно он собрался сделать с надоедливым сомом), но сквозь приоткрытую дверь он увидел кое-что, заставившее его остановиться.
Шон, который явно вернулся с тренировки слишком рано, сидел перед аквариумом, подтянув к себе колени, и что-то тихо говорил – это уже выглядело интересно, Алекс спрятался за дверью. «Он, что, разговаривает с рыбой?»
Послышался смех. Саммерс прислушался.
- Знаешь, это так странно. Да, я понимаю, что он тебе не нравится, но…
Рука сама потянулась закрыть лицо, но Алекс решил дослушать.
- Ох, я еще никому этого не говорил, - смешок. – Я иногда думаю, почему он выбрал меня, и сам не знаю, почему он так понравился мне, кроме того, что он весь замечательный, хотя, наверное, даже не осознает этого.
Алекс сглотнул, дернувшись.
- Конечно, иногда он себя ведет как полный придурок, - Алекс закатил глаза – ему очень хотелось бы увидеть реакцию сома на слова Шона, потому что это существо, бесспорно, все понимало. – Но даже это его плюс, наверное. И я вроде как…
У Саммерса перехватило дыхание. И не имело значения уже то, кому Шон это говорит, гораздо важнее было услышать, что именно, но казалось, будто он задохнется до того, как Банши произнесет остаток фразы. Все, о чем он мог думать, это об отражении золотистых веснушек в толстом стекле.
Со вздохом, Шон выдавил из себя это совсем тихо, наверняка у него покраснели щеки, и Алекс до боли хотел бы это увидеть, но кое-как удерживал себя на месте.
- Люблю его.
Ощущение того, что Алекс услышал нечто, для его ушей не предназначенное, сковало тело, не давая возможности пошевелиться. Все, конечно, было бы намного хуже, если бы Алекс по отношению к Кэссиди не чувствовал то же самое. Вероятно, в такой ситуации нужно было, подобно герою, распахнуть дверь, влететь в эту самую комнату и доказать, что Шон значит для него не меньше, но Алекс, стиснув зубы, отошел от двери и побрел вперед по пустому коридору. Он точно не должен был услышать это таким образом. И дослушивать этот монолог тоже был не намерен. О расправе над водоплавающим, с которым Шон так разоткровенничался, пока что можно было забыть.
Алекс прижимал Банши к себе крепче этой ночью, надеясь, что утром он не улетучится, как обычно.

Никогда бы Алекс не подумал, что несколько слов так могут выбить из колеи. Проснувшись и приведя себя в порядок, он сразу же пошел тренироваться, пусть это заключалось в обстреле каких-то воображаемых мишеней на открытом полигоне, этого было достаточно, чтобы отвлечься. Ничего страшного не случилось. Алекс всего лишь получил шанс сказать это раньше. Сом все еще стоял костью поперек горла, но Саммерс придумал, как обернуть дело в свою пользу.
После обеда Хэвок нашел Шона все в той же комнате, он сидел на полу и увлеченно записывал что-то в толстый блокнот, поглядывая на аквариум. Подойдя ближе, Алекс заглянул в записи: какие-то пункты, таблицы, даже рисунки проклятого чудовища, все аккуратным почерком, за который вначале Алекс иногда его подтрунивал. Банши поднял голову и слегка улыбнулся.
- Что, все еще хочешь мне помочь?
- Нет, этот монстр меня к себе не подпускает, - сказал Алекс и потрепал Шона по волосам, отходя к аквариуму.
Поднявшись, Банши закрыл блокнот, плечом навалившись на стеклянную стенку. Когда Шон был рядом, сом хотя бы не так открыто демонстрировал свое недружелюбие. Сейчас он просто плавал туда-сюда, качаясь на водорослях, и, возможно, если понаблюдать за ним какое-то время, это действительно оказалось бы умиротворяющим.
- Что ты там пишешь? – спросил Алекс, указав на бокнот.
Банши удерживал увесистую тетрадь, прижимая к груди.
- Ежедневные наблюдения, характеристики, - Кэссиди чуть хмурился, объясняя, Алекс не мог смотреть ни на что, кроме его глаз, - повадки пытаюсь структурировать, выявить отклонения, а еще записываю, насколько вырастает…
Саммерс недоверчиво покосился на Флаундера, подплывшего ближе к ним с непонятными намерениями, и Шон положил руку на стекло, довольно усмехнувшись, когда сом привычно провел усами там же с другой стороны. Когда Алекс сделал то же самое, сом, сверкнув глазами, толкнулся вперед головой, Саммерс недовольно фыркнул под смех Кэссиди. Тогда он накрыл руку Шона своей, оставив животное в непонятках.
Шон поднял голову, пальцы Алекса едва заметно дернулись, как только он столкнулся со взглядом умопомрачительных зеленых глаз, но другая рука сама потянулась, притягивая к себе за плечи.
- Ты чего? – пробормотал Шон, ладонями упираясь в грудь Алекса.
Алекс крепче обнял его за плечи, игнорируя возмущенные вздохи, даже когда стало понятно, что сжимает он слишком сильно, и пришлось чуть ослабить хватку – все, что угодно, только не отпустить…
- Алекс, задушишь!
- Извини, - хрипло выдавил из себя Саммерс, разворачиваясь и вдавливая Шона спиной в стекло.
Очередной негодующий возглас с легкостью удалось подавить поцелуем. Пальцы вцепились в плечи Хэвока и расслабленно съехали вниз, когда Шон чуть прикусил его губу, отвечая на поцелуй, и Алекс отстранился, выдохнув, прислонившись к его лбу своим.
- Шон… - рыжие ресницы задрожали под горячим дыханием.
- Да? – сглотнув, ответил Банши, откинувшись назад.
Алекса перекосило, когда прямо за головой Шона он увидел наглую морду Флаундера, готового убить его, непонятно только, за что: за то, что он собрался говорить, или за то, что он может не сказать ничего. Тогда Саммерс бросил на сома последний уничтожающий взгляд и обхватил руками лицо Банши, заглядывая ему в глаза.
- Я…
Оглушительный гул сотряс комнату, заставив обоих отскочить от аквариума, внутри Саммерса все кипело от ненависти ко всем рыбам вообще, и он, сам за себя не отвечая, сжал кулаки, готовясь пустить в аквариум кольцом из плазмы. Сому удалось все испортить в самый ответственный момент.
- Ну, все, это я так просто не оставлю!
- Алекс, успокойся! – завопил Шон, хватая его за руки.
- Черта с два, - гаркнул Алекс, - эта сволочь давно нарывалась!
- Ты не можешь причинить вред беззащитному созданию! Да что с тобой такое? – Шон начал бояться, что его доводы вряд ли что-то изменят.
Алекс закашлялся.
- Беззащитному? – он осторожно шагнул к аквариуму и постучал по стеклу – сом снова заревел, но на этот раз потише.
Банши косился на Алекса, чье лицо все еще не выражало ничего, кроме ярости.
- Это он из-за того, что ты меня у него отнимаешь.
- О, - Алекс ухмыльнулся, подходя к Шону вплотную и с головы до ног обводя его оценивающим взглядом, - начнем с того, что я ему тебя вообще не отдавал.
Улыбаясь, Банши обнял его за шею, оттесняя обратно к стеклу. Подавшись вперед, Алекс коротко поцеловал его в губы, решив, что нельзя тянуть до того, как рядом с его рыжим недоразумением у него опять кончится воздух.
- Шон, - он убрал короткую прядь волос с лица и наклонился к уху Банши, шепча, - я люблю тебя.
Если бы Алекс знал, что Шон на несколько секунд забыл, как дышать, он бы не стал стискивать его так сильно.
Если бы Шон знал, что Саммерс слышал его же признание в этой комнате, все равно ничего бы не изменилось.
Если бы Флаундер подплыл чуть ближе, он бы увидел средний палец Хэвока, обращенный к нему, когда Шон, весь красный, пытался прийти в себя, спрятавшись носом в рубашку Алекса.

А Алексу все-таки удалось шлепнуть рыбину сеткой, когда он чистил аквариум, но после увиденного Флаундер, похоже, смирился со своим положением в этом доме и, по мнению Саммерса, выделываться стал намного меньше. Шон все так же вставал в пять утра каждое утро и шел кормить сома, если Алекс, конечно, был чуть менее настойчив. Когда в последний раз Хэвок проходил мимо аквариума, он грозился выгулять Флаундера по асфальту прямо до ближайшей городской свалки, если он еще раз завоет, а Банши, поцеловав его в висок, сказал, что Саммерс отправится туда следом за рыбой.
«Это мы еще посмотрим», - про себя подумал Алекс, закрывая дверь.
 

@темы: слэш, фанфики, чудо-пейринг, день рождения

---

УГАДАЙТЕ КТО ОТВЕТИЛ МНЕ В ТУМБЛЕРЕ (обзоры - идите лесом)

О. МОЙ. БОГ.
Я добиииился своегоооо!~ Не принято говорить о тумблере за пределами тумблера, НО КАКАЯ РАЗНИЦА КОГДА ТЕБЕ НА ТВОЙ ЛАМЕРСКИЙ СОВЕТ/ВОПРОС ОТВЕЧАЕТ ЛУКАС ЧТОБ ЕГО ТИЛЛ?!

@настроение: ААААААААААААААААААААААААА

@темы: вселенское счастье, КРАСАВЧИК, я вижу разноцветных гусей

---

Я смотрю, кое-кого до сих пор баттхертит?

@темы: нечто, понятное не всем, КРАСАВЧИК

---

I'm too numb to feel right now

Сегодня у Саши умер дедушка, и именно сегодня 40 дней у нее по папе, о чем я тут тоже писал.
Завтра мы с ней встретимся.
Я потерян еще больше, и ко всему прочему у меня в семье сейчас между родителями такой пиздец, которого реально никогда раньше не было.
Мне так хотелось бы рассказать, но говорить не охота совсем.
И Саша опять, бедная моя Саша. Как мне жалко сейчас и ее, и ее маму, для которой отец вообще самым дорогим был... И брата ее. Подумать только, если Антон даже сорвался после этого, то...
Черт, что вообще происходит?
Почему в одночасье наваливается так много всего? Нельзя как-то порционно хотя бы, а, если уж совсем к минимуму свести не получается?
Пошло все на хуй.

@музыка: The Pretty Reckless

@темы: 40 килограмм хурмы, total distress, нас двое

---

На тумблре опубликовали мое признание >DD Ну вы поняли, да? ИНФА ПОШЛА В НАРОД!

@темы: я вижу разноцветных гусей, x-men

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

вообще никогда меня в обзоры не надо, если можно

Мало того, что меня недавно начали фолловить на тумблре ЛЮДИ, так еще и здесь комментируют. Следующий пост будет серьезный, но закрытый, так что просто знайте, что я всех за это очень люблю.

@темы: вселенское счастье

---

УГАДАЙТЕ КТО С НОВОЙ ТРАВОЙ ДЛЯ ВАС ВСЕХ

Название: Я останусь
Автор: Desolate Pierre
Фэндом: X-men: First class
Персонажи: Шон Кэссиди, Алекс Саммерс
Жанр: hurt/comfort
Размер: мини (4.032)
Дисклаймер: ай похер мне.
Саммари: ночь после смерти Дарвина.
Комментарии: в фанфике использованы вставки из песни The Pretty Reckless - "Just tonight", ее настроение подходит просто прекрасно. Честно говоря, если бы я внезапно не связал ее с идеей, давно крутившейся в голове, я бы не заставил себя сесть и написать это. Кому интересно, можете послушать - она под катом.

Here I am and I can't seem to see straight
But I'm too numb to feel right now

Впервые Алекс на сто процентов уверен, что ему не следовало так быстро принимать предложение ЦРУ участвовать в этой гиблой затее с новым мутантским отделом, оказавшись запертым в своей комнате на базе, где все помещения были настолько однотипные, что ничем для него не отличались от одиночных камер. Разве что теперь Алекс запер себя сам. Он думает о том, что идея была провальна с самого начала, а с его участием у них вообще не было не единого шанса провернуть хотя бы одну миссию, не лишившись кого-нибудь из членов команды. Правительство хотело использовать их для защиты от им же подобных.
Но стоило Алексу попытаться защитить, как еще раз подтвердился факт, делавший его ничтожеством в собственных глазах: его сила может быть направлена только на разрушение. Будь его воля, он бы никогда не принял такой дар, и разве, черт возьми, можно назвать даром то, что с такой легкостью отнимает у людей жизнь?
Алекс бьет кулаком стену и сползает вниз по ней же с противоречивым собственной силе чувством беспомощности. Если вспомнить тех, с кем он познакомился на этой базе, то их способности кажутся детским лепетом по сравнению с тем, чем обладает Саммерс: одна всего-навсего летает и плюется какой-то херней по желанию, другая меняет внешность, третий кричит, создавая ультразвуковые волны, но его сила не мешает в жизни оставаться абсолютно нормальным. Есть еще клоун с уродскими ногами, но это вообще какой-то бред, не цирк же здесь, в самом деле?
А последний из них приспосабливался, чтобы жить.
Он выдерживал удары бейсбольной битой и вообще всем, что попадалось под руку, Алекс уверен, выдержал бы и ультразвук и огонь, которым плевалась Ангел, но кое-что он не смог перенести – и в этом не было ничего удивительного.
Дело даже не в ублюдке Шоу, хотя нападать, не зная, на что он способен, тоже было весьма опрометчиво.
Просто о силе Алекса лучше никому вообще было не знать. Прежде всего, не показывать ее самому, не открываться Эрику и Чарльзу, насколько бы ни казалась прекрасной перспектива выйти за пределы камеры и встретиться с людьми, такими же, как он сам. Потому что они далеко не такие. Они все сломаются, как сломался Дарвин – разлетелся на тысячи частиц, таких микроскопических, что кажется, будто он и не существовал на этом свете. Кто знает, может, так оно и было, и Саммерс хотел бы, чтобы все, во что он ввязался, действительно было горячечным бредом – проснуться в одиночной камере, увидеть серый потолок с отколотой штукатуркой и сесть на кушетке, радуясь тому, что он по-прежнему закрыт от остальных людей, не в силах причинить вред кому-либо еще.
Больше всего Алекс ненавидит себя за то, что эта сила прожигает изнутри его самого, а он даже не пытался ее контролировать.

Рейвен залилась слезами сразу же. И в глазах Шона Хэнк был бы полным идиотом, если бы не поддержал ее в такой момент: в буквальном смысле, потому что Мистик, схватившись за голову, вскоре обессилела от истерики и упала в беспамятстве, так что Хэнку пришлось преодолеть собственное оцепенение, чтобы помочь ей. Его лицо не менялось, когда он, кое-как перекинув ее руку через плечо, довел ее до выхода, чтобы отвести в комнату – шок постепенно сменялся осознанием произошедшего и полной неизвестности того, что их ждет дальше. Сжав губы, Шон не спешил уходить, словно прикованный взглядом к омертвевшей картине: выбитое стекло, горы трупов и отчаяние, нависшее в воздухе, убивающее чувство всякой защищенности, которое им обещали, и которое они так порывались обеспечить себе сами. Хэнк, кажется, всхлипнул перед тем, как вместе с Рейвен скрылся за дверью. Шон не был уверен.
Шон подумал, что, наверное, сам не мог бы сделать того, на что осмелился Дарвин. Он не трус, у него просто не было такой защиты, которая, как они думали, отклонить сможет совершенно все. Да и, в конце концов, что он, крикнул бы на них, что ли?
Сам того не замечая, он закусил губу практически до крови. Алекс Саммерс замер точно так же, как мертвые тела, раскиданные по всему двору, и как он сам, застывший в стороне, лишь с подрагивающими от ошеломления пальцами и губами, теперь уже точно наполняющимися кровью. В метре от него из потолка с грохотом вывалилась лампа, еще раз напоминая о хаосе вокруг, и от резкого звука все как будто пришло в норму (если это можно назвать «нормой»), разбивая тишину и спуская их обратно на землю. Шон не шевелился, но видел, как дернул головой Алекс, затем обернулся и смерил его привычно отрешенным взглядом, пожав плечами перед тем, как быстрым шагом выйти из холла вон.
Иногда Шону хотелось, чтобы хоть кто-нибудь выражал свои эмоции точнее, но здесь, похоже, этого не требовалось, потому что их всех охватило одно и то же чувство паники, которое всегда лучше подавлять, чем выпускать наружу. Он и не думал трогать Алекса сейчас: кто его знает, какая могла быть реакция, ведь, похоже, для него это было еще большее потрясение, чем на остальных. Создавалось впечатление, что он сейчас взорвется, как и Дарвин, стоит хотя бы приблизиться к нему. Пока Шон думал об этом, кроме него в комнате уже никого не осталось.
Банши провел руками по потному лбу, убирая назад слипшиеся пряди.
Для первых дней на базе это было слишком.

Here I am watching the clock that's ticking away my time
I'm too numb to feel right now

Алексу кажется, что он слышит, как по телефону Рейвен плачется Чарльзу и то, как Хэнк в конце концов отбирает у нее трубку. Скорее всего, для профессора, как далеко бы он ни был, это тоже неожиданный удар. Алекс сидит в четырех стенах на другом конце полуразрушенного здания, но не может думать ни о чем, кроме осколков от живого человека, которые остались снаружи. И телефонная линия, вероятно, уже свободна, и он не в тюремной камере, и где-то есть жизнь, но не здесь, поэтому Алекс отказывается выбираться.
Сейчас он не может прогнать мысль о том, что не надо было соглашаться. Вообще ни на что. А раз уж удалось зайти так далеко, то кем он себя возомнил, подумав, что может использовать свои способности во благо? Все могло получиться. Если бы на месте Алекса был кто-нибудь другой. Эрик Леншерр разобрался бы со всем в два счета, и Чарльз тоже, черт их дернул сорваться на другой конец света. Хотя, если бы тут были Чарльз и Эрик, молодых мутантов ничего не коснулось бы вообще.
И ничего не остается, кроме как додумывать варианты, которым уже не суждено осуществиться. Он отмечает, что здесь тоже получается продуктивно заниматься саморазрушением.
Потолок тут как в камере, только светлее. Современные яркие лампы могут начисто отбить чувство времени, если включить их и задвинуть все шторы. А шторы такие, через которые не пройдет и лучик солнца – плотные, непробиваемые, похоже, это именно то, что нужно. Просто еще один замок. Дверной обычному человеку не выбить, еще и окна пуленепробиваемые – у людей ведь нет другого оружия. Алекс сжимает кулак, чувствуя, что сейчас превзойдет сам себя, если случайно выплеснет переполняющее горе наружу, ни двери, ни окна этого не переживут.
Профессор Икс придумает какое-нибудь решение, в этом можно не сомневаться.
Но пока Саммерс не может найти его сам, он беззвучно кричит, уткнувшись лбом в колени. Он пытается прочувствовать боль, которую приносит окружающим, и у него либо не получается, либо он, наоборот, старается слишком сильно.

Just tonight I will stay
And we'll throw it all away.

Час спустя, благодаря Хэнку, удается наладить телефонную линию. Пару минут назад очнулась Рейвен, и стоя сейчас возле одного из уцелевших телефонных автоматов, она уже не плачет, а только смотрит в пол и моргает чуть чаще, чем обычно. Сгорбившись, Шон сидит на полу, наблюдая за тем, как Хэнк неуверенно набирает экстренный номер телефона. Когда он проходил мимо комнаты Мистик, он точно видел открытую бутылку виски, и вряд ли она принадлежала Хэнку. Рейвен облизывает губы в ожидании ответа на другом конце провода. Что ж, думает Шон, у каждого свои способы переживать трудности.
- Чарльз? – шепчет она и вздрагивает.
В такой тишине, как после взрыва атомной бомбы, на всю комнату слышен и голос профессора, и гул на фоне, хотя все равно не понятно, где они находятся – скорее всего, уже на пути назад после выполненной миссии. А может, проваленной.
Шон нервно вздыхает, слушая, как Мистик еле-еле связывает слова между собой, и Хэнк вовремя отбирает у нее трубку, пусть у него поначалу объяснять получается не лучше. Тогда он убеждается: профессор никак не ожидал такого поворота событий. А после недолгого разговора из трубки уже слышен голос Эрика – Чарльз ушел искать Мойру, чтобы известить ее о досрочном прекращении миссии в России. Мистик опускается на кровать, ее тело кажется изломанным и неправильным, как у брошенной куклы. Но они все так выглядят, решает Шон, и если он по жизни вообще всегда выглядит немного нескладным, то страшно подумать, во что он превратился сейчас. Он чувствует, как время от времени от голосов вокруг мурашки бегут по спине, врезаясь в память воспоминаниями, и вся база будто охвачена неравномерным оцепенением: интересно, это как-то связано с их способностями, или же все просто вышло на другой уровень? Потому что он чувствует себя практически Чарльзом, разве что проникается настроением остальных.
Наконец, Хэнк кладет трубку и какое-то время молчит. Рейвен смотрит на него без всякого ожидания, ведь что бы ни решил Эрик, конкретно здесь это мало что изменит. Хэнк снимает запотевшие очки и протирает их рубашкой, Мистик медленно приобретает свою естественную синюю форму, как если бы поддерживать человеческий облик у нее не осталось сил.
Банши встает, засунув руки в карманы, и единственный из всех подходит к окну. Фонари уничтожены, он не знает, к чему вдруг это, они и так ничего не значат по сравнению с тем, что снесло половину базы. Все трое хотят спросить друг друга, что будет дальше, и вопрос повис в воздухе, но никто не решается дать ответ.
- Они прибудут утром, - говорит Хэнк, царапая обои. – Эрик сказал, что они узнали о планах Шоу, и все оказалось гораздо хуже, чем мы предполагали.
- Это и так понятно, - Шон кивает на разбитое окно, содрогнувшись при виде своего отражения.
Он протирает глаза руками, от чего они становятся краснее, чем раньше, но не из-за того, что он собирается заплакать: слезы могут собираться внутри, но у него не получится выплеснуть их даже под страхом смерти. Физически: нет.
Плохо вспоминать про смерть в такой момент. Но это и есть то, с чем они будут сталкиваться и дальше, значит, нужно перешагнуть через это. Как через огромную пропасть, ширину и глубину которой ты не знаешь, с завязанными глазами.
Рейвен поднимается и уходит, пошатываясь, и скоро в соседней комнате слышен стон, а после него звук разбитой бутылки. Бледный Хэнк смотрит на Шона и тоже уходит, виновато пожав плечами.
Чарльз точно не будет проверять бар, когда вернется, им будет не до этого – они-то уж точно знают, что делать дальше.
Несмотря на усталость, на базе никто не будет спать этой ночью. Может показаться, что стоит только закрыть глаза, как моментально провалишься в сон, но это такой дикий самообман, от которого становится больно. Выходя из комнаты, Шон подталкивает дверь ногой и думает о том, каково сейчас Алексу. Наверняка он не появится до утра, может, даже больше. Должно быть, ему сейчас в тысячу раз больнее, и Шон пробует представить, каково это, но у него ничего не получается, и в конце концов сознание наполняется собственными навязчивыми переживаниями. Он не позволит себе трястись, как Рейвен, и кажется глупым что, возможно, Алекс сейчас содрогается именно так.
И хочется объяснить это тем, что Шону просто некуда себя деть: он пробирается через руины коридора к нетронутой части здания, подскакивая, когда камни проваливаются под ногами. Он задает себе вопрос: «Если не я, то кто?» Потому что как бы ни было тяжело Рейвен или Хэнку, которые стали свидетелями всего произошедшего, Алекс чувствовал себя хуже всех вместе взятых. Шон почти чувствует себя героем, думая о том, что спасет сейчас Алекса от внутреннего разложения, но от таких мысленных шуток становится только печальнее.
А если серьезно, он прекрасно осознает тот факт, что если ничего сейчас не сделает, возможно, они потеряют еще одного члена команды.

When the light hits your eyes
It's telling me I'm right
And if I, I am through
Then it's all because of you
Just tonight…

Первый шаг на пути обратно к реальности – подняться с пола, вот как считает Алекс, и позволим ему так считать, раз уж вставать он все равно не собирается.
Прошло совсем немного времени, Алекс пытается взять себя в руки и разложить все по полочкам. Какая-то часть его сознания, отвечающая за логику, пытается кричать о его невиновности, но непричастным к смерти Дарвина Саммерс себя назвать не может. Он хотел, как лучше – они все хотели, иначе бы этого не затеяли, пусть эта идея пришла в голову Дарвина за какие-то пару секунд, она была вполне разумной.
Тогда он вспоминает тот раз, когда впервые открыл свои способности. Он поступил справедливо, всего лишь защищаясь, и были основания использовать эту силу, но, суммируя боль, принесенную близким и, позже, самому себе, Алекс подумал, что оно того не стоило. Поэтому так легко получилось признаться в суде – без подробностей, конечно, ведь такие вещи всегда по-тихому прикрывают. Он хотел наказание, и он получил его, главное было не подпускать к себе людей – и это провернуть тоже удалось. Единственная надежда на то, чтобы, наконец, выбраться из скорлупы и попробовать подчинить себе силу, направить ее в правильное русло, пришла вместе с двумя незнакомыми людьми из ЦРУ – и к чему это привело? К очередной смерти. Алексу больше не нужно смертей.
Он готов отказаться от всего этого, как только Чарльз вернется с миссии, так будет лучше для всех.
Но за несколько дней он успел отвыкнуть от тюрьмы, и хотя базовая комната сейчас ничем не отличается, он не знает выхода, кроме того, что его посадят обратно. Тогда получится, что его уход не имел никакого смысла. Все слишком сложно, все крутится в голове и вытесняется взрывом Дарвина изнутри, как будто заело плёнку. И пусть они не думали, что их обыграет Шоу, Алекс выносит себе окончательный приговор: «Виновен», как только раздается несильный стук в дверь.
- Открывай, - голос за дверью не просит, а требует – неубедительно, но Алекс все равно кое-как встает, проводя рукой по лицу, пытаясь угадать, насколько разбито он сейчас выглядит.
Алексу без разницы, кто там (по голосу не разобрать, голос звучал каким-то эхом вдали и не мог заглушить стук в висках), он на автомате открывает дверь и застывает на какое-то время, собираясь с мыслями. Как минимум, ему сразу понятно, что перед ним что-то рыжее – оказывается, в коридоре еще и лопнули лампочки – на Рейвен не похоже, стало быть…
- Шон, - произносит он, и губы дергаются от того, как хрипло, словно сорвано, звучит собственный голос.
Банши качает головой и заходит, легко оттесняя Алекса, и последний закрывает дверь за ним, не спрашивая даже, зачем он пришел.
Видимо, так надо.

Do you understand who I am?
Do you wanna know?
Can you really see through me now?

По состоянию Алекса Шон понимает, что застрянет он тут надолго. Не то, чтобы он очень рвался побыть пару часов его психологом или кем-то вроде, но еще меньше ему хотелось оставаться одному посреди этой чудовищной атмосферы пробирающегося под кожу страха. Алекс стоит, прислонившись к стене спиной, руки скрещены на груди, и смотрит он не на Шона, спокойно присевшего на его кровать, а будто сквозь него. Вздохнув, Кэссиди опускает голову и ерошит волосы рукой, затем снова поднимает глаза на Алекса.
- Тяжелая ночка выдалась.
«Господи, дубина, это все, что ты нашелся сказать?» - думает Шон про себя, слегка краснея, но Алекс, кажется, вообще его слова пропустил мимо ушей, поэтому Шон просто потирает лицо, а Алекс все так же молчит, сжав губы.
Банши надеется, что он не взорвется прямо сейчас, и такая картина в голове возникает очень легко, прямо после смерти Дарвина, заставляя жалеть о том, что он вот так сюда пришел.
Напряжение бешеное, и нельзя ничего с ним поделать, пока Саммерс, наконец, не отходит от стены и садится на кровать рядом, закрыв голову руками. Пальцы сцепляются на затылке так крепко, что Шон замечает, как кожа краснеет. Он слегка пихает Хэвока в плечо – ноль реакции, тогда он толкает чуть сильнее, и Алекс поворачивает голову к нему все с тем же безразличным лицом.
- Ну, что?
- Я пришел не для того, чтобы ты все время молчал, - невозмутимо говорит Шон.
- Мало ли, для чего ты пришел, - бросает Алекс, махнув рукой.
Шон закатывает глаза.
- Тебе охота сидеть здесь все время, медленно, но верно уничтожая себя изнутри? Саммерс, - Банши повышает голос, когда Хэвок отворачивается, - я с кем разговариваю?!
И говорить громче было плохой идеей, потому что стоило лишь чуть изменить тон, как теперь его голос тоже почти срывается на обреченные ноты. Алекс замечает это мгновенно, глаза сверкают от ледяного гнева, к себе или окружающим, накопившегося внутри.
- Что ты знаешь?! – Алекс сжимает кулаки.
- Я знаю то, что видел своими глазами, - Банши дергает его за плечо, и непонятно, пытается ли он таким образом привлечь внимание, или цепляется, как за поручень вагона, несущегося в неизвестность. – Скажи еще, что винишь себя в случившемся.
- А есть другие варианты? – дернув плечом, Хэвок кивает. – Его от плазмы разорвало изнутри, не надо было вообще…
Банши иногда поражается тому, как далеко люди заходят в приступах самокопания, но не лучший момент говорить об этом сейчас.
- Алекс, успокойся.
- Нет, не успокоюсь – ты сам из меня все это вытягиваешь!
- Я скорее выбью весь этот бред из тебя, чем буду слушать!
Шон Кэссиди чувствует, что назревает серьезный бизнес.

Just tonight I won't leave
And I'll lie and you'll believe
Just tonight I will see
That it's all because of me

Алекс никого не звал и звать не собирался. Шон напросился сам, и нарывается еще больше: Саммерсу гораздо привычнее было бы выдержать все внутри до тех пор, пока факт не осядет где-нибудь в горле, не мешая дышать. Потому что Алекс не любит, когда его переубеждают.
Однако его интересуют доводы, особенно если Банши знает больше него или собирается придумать что-нибудь лучше.
- Удиви меня, - Алекс залазит с ногами на кровать, обхватывая себя руками, подсознательно пытаясь закрыться.
- О, нет, ничего сверхъестественного, - Шон садится напротив, буравя его наглым взглядом. – Я не уйду отсюда, пока ты сам не поймешь, что, сидя здесь, ты ничего не изменишь.
- Отлично, - Хэвок кисло усмехается, - я как раз собирался покинуть базу утром.
Скривившись, Шон пихает его ногой в колено.
- Охренеть ты придумал, конечно. Нам тут Шоу устранять, может, мировую войну даже, а у нас еще на человека меньше.
Алекс закашливается от неожиданности. Он его достать пришел?
- И будет еще меньше, если из-за моей силы пострадает кто-нибудь из вас.
«Как все запущено.»
- Ты вообще помнишь, что профессор собрал нас здесь, чтобы научить контролировать свои способности?
- Ты вообще знаешь, что это такое: убить человека?
Кэссиди прикусывает язык, не зная, говорит ли Алекс сейчас про Дарвина, или все потрясения так наложились друг на друга, возвращая то, о чем давно пора было забыть. Они слышали, что Алекса привезли из государственной тюрьмы в Нью Джерси, но понятия не имели, как и за что он вообще туда мог попасть. Алекс оказался настолько замкнутым, что никто не пытался его расспрашивать, да и о таком разве спрашивают в первый день знакомства?
Тогда Шон, посерьезнев, подтягивает колени к себе и, глядя на Алекса, произносит:
- Я готов узнать.
Шторы задвинуты, разбитые часы валяются где-то в коридоре, лампа равномерно наполняет комнату искусственным светом. Похоже, времени у них достаточно, если оно вообще существует.
Алекс отпускает зажатую между пальцами простыню, когда костяшки пальцев белеют. Выдерживать взгляд сумасшедше зеленых глаз становится легче, если найти в них хоть каплю понимания.
И Алекс рассказывает. О Скотте, родителях, детском доме, похищении Хейли и о том, как именно ради ее защиты впервые освободилась сила, о которой он даже не подозревал. Банши слушает и думает, что его относительно спокойная жизнь с обыкновенными родителями, детством в Ирландии, старшей школой и планами свалить куда-нибудь в Калифорнию и учиться там на океанолога и рядом здесь не стояли.
Поток информации сам рвется из Шона, стоило обстановке немного разрядиться. Алекс не улыбается, когда Банши выкидывает парочку шуток, рассказывая о своей жизни, но вместо скорби в затуманенных глазах, кажется, начинает просыпаться интерес – и это уже хорошо. Шон не прогадал с тем, что для начала нужно было его отвлечь.
Несмотря ни на что, Шон не видит перед собой убийцу или какую-либо угрозу, понимая: контроль куда проще, чем думает Алекс, и недоумевая, зачем нужно так сильно на себя давить.
- Знаешь, Саммерс, все намного легче, чем кажется.
И это та вещь, о которой обязательно надо сказать.

Just tonight I will stay
And we'll throw it all away
When the light hits your eyes
It's telling me I'm right

Алекс все еще не знает, как у Шона получается вытягивать из него картины из прошлого одну за одной, и еще больше поражается с себя самого, потому что он действительно хочет всем с кем-то поделиться. Время от времени Хэвок всматривается в зеленые глаза и россыпь веснушек пристальнее, чем положено. Когда Банши улыбается, Алекс пытается вспомнить, где читал о том, что у рыжих нет души.
- Ты ведь не вернешься в тюрьму, - продолжает Шон, потягиваясь. – Тогда, хочешь ты или нет, тебе придется двигаться вперед вместе со всеми. И мы преодолеем эту потерю, не забывая о том, что любой из нас, рискнув собой, имеет все шансы погибнуть.
Хэвок молча признает, что в словах Шона все это время было больше здравого смысла, чем в его личном мнении, хоть это и не оправдывает Алекса, вся внутренняя злоба теперь направлена не на себя, а на человека, неоспоримо виновного в смерти Дарвина. Может, если он останется, из этого и правда что-нибудь выйдет. Война только начинается.
- Все получится, если научиться этим управлять, - негромко говорит он, поднимая вверх ладонь и сжимая ее в кулак.
Шон кивает и откидывается назад, опираясь на локти.
- Ну, хоть что-то за сегодня ты уяснил.
Самое большое разочарование исходит от того, что у них не получится даже похоронить Дарвина. Быть может, это еще одно предзнаменование: с рассветом, когда поднимутся ветра и взлетят ввысь потерянные песчинки, изменить уже ничего будет нельзя.
А самое забавное: их выбор был уже сделан, как только Себастьян Шоу получил отказ, и они настроены решительнее, чем кто-либо, но оцепенение и боль пока все-таки притупляют другие чувства.
Алекс смотрит в потолок и не понимает, какого черта все так изменилось за какие-то пару часов, пока они, сидя в этой комнате, всего-навсего разговаривают, как двое старых приятелей. Но это лучше, чем лезть из кожи вон, проклиная самого себя. Чарльз не соврал, говоря о том, что он будет окружен друзьями здесь, и Алекс сам чуть не дал обмануть себя потерей одного из них, не учитывая, что кто-то другой мог поддержать его – и, черт возьми, лучшего момента было не придумать.
- Как Хэнк и Рейвен? – спрашивает он.
- Убиты, как, в принципе, мы все, - Шон ежится, пожимая плечами. – Они звонили Чарльзу. Профессор с Эриком и Мойрой прибудут утром. Рейвен точно до конца не отойдет, пока не приедет Чарльз.
И, помедлив, он добавляет:
- Хэнку повезло, конечно, - и улыбается.
Улыбка Шона становится еще шире, как только он замечает совсем легкую ответную ухмылку Саммерса.
- А у рыжих точно есть душа? – срывается с губ Алекса, и Шон, хлопая ресницами, не сразу находит, чем ответить на такую наглость.
Банши щурится, нервно одергивая рыжую прядь. Он мог бы крикнуть на него: базу и так не жалко, все равно ремонтировать (если кому-то это вообще надо), всего лишь комната и окно…
- Хочешь проверить? – Шон надменно смотрит на Алекса, и даже под фальшивым светом лампы веснушки кажутся ярче.
Алекс показывает руками крест, качая головой, и садится на край кровати, согнувшись, замечая, что дышать здесь становится легче. Разрухи не видно за шторами. Наверняка при дневном свете база будет выглядеть совсем опустошенной, но об этом пока лучше не думать. Мини-бар до отвала забит кока-колой, впереди еще несколько часов, узнать Алекс наверняка успеет еще много чего, помимо наличия души у Банши. В отличие от не в меру эмоциональной Рейвен и зануды-Хэнка, кое-кому из этой компании без сомнения можно было доверять.
- Уже, - но говорит он совсем другое.
Откупорив бутылку с колой, Алекс протягивает ее Кэссиди и, стукнув ее своей, делает долгий глоток – в горле пересохло, и плевать, что от газировки пить хочется еще больше. Шон крепко сжимает пальцами холодную колу, уверенный в том, что не хочет, чтобы наступало утро.
Обоим все еще страшно перед будущим, которое готовит им черт знает что, и хорошо, если тишину, прерываемую размеренными глотками, получится назвать покоем. Шон в тайне надеется, что им не в последний раз удается посидеть вот так, один на один, но никогда в этом не признается. Алекс не говорит ни слова и изредка бросает задумчивый взгляд на усыпанное рыжими точками лицо Кэссиди, сравнивая со своей вечной бледностью, и понимает его, как никто другой.

It’s all because of you.

@музыка: сабж

@настроение: уставшее

@темы: слэш, фанфики, чудо-пейринг, x-men