Зимние вечера давно перестали напоминать хрестоматийные описания из рождественских рассказов, со скрипучими морозами, играющей вьюгой, ледяной коркой на дорогах. В такие вечера меньше всего на улице ожидаешь встретить волшебство. Куда вероятнее столкнуться с привычными компаниями пьяных любого пола и возраста или вместо заледеневшей лужи сигануть ногой в самую что ни на есть обычную, когда темнеет так рано и рассветает так поздно.
В такие вечера волшебство происходит в нашей однокомнатной квартире. По крайней мере, ей так кажется.
читать дальшеОна колдует над бутылкой вина из супермаркета как над редчайшим в мире зельем и пропускает мимо ушей мои выпады о том, что она ведьма. Сошедшую со страниц книги ведьму в наши дни тоже найти довольно сложно. Что ж, она и не такая, без огненных волос до пят, крючковатого носа и остроугольной шляпы. Но под ее руководством простая кастрюля с ароматной жидкостью превращается в котел, где происходит что-то тайное, понятное ей одной.
Я подаю ей апельсиновые корки, жуя только что вычищенную мякоть. С ложкой сахара она опускает их в варево и хлопает меня по плечу.
- Давай, попробуй ты.
Я подхожу к плите и начинаю медленно размешивать сладкое вино. Что ни говори, это лучший напиток для зимнего праздника, да и вообще для холодных вечеров под пледом перед телевизором, когда буран покрывает окна замысловатыми узорами – по крайней мере, так себе представляю это я. Я пытаюсь вспомнить, что она добавляет дальше.
- Мне кажется, мы что-то забыли, - говорит она, проверяя пакетики с различными приправами.
Как раз я увожу мускатный орех у нее из-под рук, бросаю щепотку, вдыхаю горький аромат. Момент, когда дом перестает пахнуть осенью и сыростью. Только тогда он пахнет домом. Я открываю глаза от ее взволнованного голоса:
- Ты переборщила, - она качает головой. – Надо будет добавить еще сахара.
- Оставим так, с горчинкой – тоже неплохо, - отмахиваюсь я. – Так что мы забыли?
Она, нахмурившись, пытается вспомнить и возвращается к поискам. Пока она не видит, я набираю немного в ложку и пробую, одергиваю язык – слишком горячо. Но в целом пока хорошо. Может, не так уж я и безнадежна в готовке.
- Не могу найти, - обреченно вздыхает она.
- Что такое? – мне приходится отвлечься и подойти к ней.
Я обнимаю ее за плечи.
- Да самое главное забыли, - она невесело мне улыбается. – У нас нет корицы.
- Ох, черт, и правда, - я провожу рукой по лицу. – А я-то думала, чего на кассе не хватает…
- Без нее ничего не выйдет. Это будет уже не то, - она пожимает плечами, на что я подвожу ее к «котлу» и поднимаю указательный палец вверх.
- Давай так, - говорю я, выходя из кухни и второпях натягивая сапоги, - сейчас я быстро сбегаю в магазин напротив, в надеже, что он еще работает в сочельник, а ты проконтролируешь, чтобы зелье не убежало.
Надевая пальто, я спиной чувствую ее улыбку.
- Оно не убежит, это ж тебе не молоко, - ее скрещенные на груди руки, ее смех.
Быстрым движением я завязываю платок с оленями, который она подарила заранее, посылаю ей воздушный поцелуй – и вот уже хлопаю дверью.
Чарующие ароматы остаются за дверью, но я клянусь, что какое-то время еще чувствую их на своих пальцах.
Вот я снова возвращаюсь домой и включаю в прихожей свет. Мой капюшон весь в снегу, механически я стряхиваю снежинки с челки. Вытянув шею, я смотрю на кухню – глинтвейн действительно никуда не убежал, но я все равно спешно снимаю сапоги и шагаю вперед, на ходу доставая палочку корицы.
В это Рождество я опять умудрилась забыть самое главное, а по телевизору скоро уже покажут обращение Королевы.
Окна кухни все покрыты узорами с той стороны. На стуле напротив маленького телевизора раскинут потертый плед с оленями.
Я бросаю палочку в вино и машинально кидаю сахар, потому что, кажется, опять переборщила с мускатом до этого. С другой стороны, если бросить положенную щепотку, как раз это уже точно будет не то.
- Без нее ничего не выйдет, - тихо повторяю я, пытаясь разглядеть свое отражение в темной воде.
Но у меня не получается, потому что мало возомнить себя ведьмой, чтобы вернуть домой волшебство, которое однажды улетучилось на улицу, и теперь со всех сторон обдает холодом дом.
«Боже, храни Королеву», - проносится в моих мыслях, когда я пробую немного с ложки, и остаюсь один на один с экраном.
Так в моих руках котел становится всего лишь старой ржавой кастрюлей.